В десятом номере литературного журнала «Нева» опубликованы поэтические подборки трёх тамбовских авторов: Александра Макарова, Марии Знобищевой, Елены Часовских. Знакомство с материалом предваряет вступительное слово Марины Кудимовой. Стихотворения представлены в рубрике «Нестоличная Россия», актуальность которой в современном литературном процессе отмечает автора предисловия.

Марина КУДИМОВА:

«…три поэта, предлагаемых в новую и мегаактуальную рубрику «Невы» — «Нестоличная Россия», на мой виноватый взгляд, именно эту линию продолжают. Не случайно стихотворение Александра Макарова предварено эпиграфом из абсолютного шедевра «Когда волнуется желтеющая нива» /М.Лермонтов/ К стихам Макарова я питаю слабость с давних, еще юношеских времен. И профессию его, плотницкую, евангельскую, то есть самую поэтовскую, уважаю всемерно. Саша ни на йоту не изменил ни себе, ни своим крестьянским корням. Стихи его несочетаемо, таинственно эфирны и одновременно вещественны.
Неважно, проезжал ли Лермонтов Тамбовом по дороге в Тарханы, или это одна из легенд его короткой жизни, поэму «Тамбовская казначейша» из собрания сочинений не сотрешь. Тем более что дорога на Пензу после губернской столицы пролегала (и сейчас пролегает) через Рассказово, откуда родом одна из представляемых — Елена Часовских, учительница сельской школы, весьма «баратынский» поэт,
тяготеющий к философской лирике.
О Марии Знобищевой давно пора написать большую статью. Но — всему свой срок. За годы знакомства Мария поэтически поднялась на несколько уровней — и, судя по интенции, рост ее замедляться не собирается. Как, оказывается, легко и приятно писать о земляках — прямо как правду говорить».

Елена ЧАСОВСКИХ

Рождественская ночь

Замешивать хлебы — нетрудное дело.
Мария стучала по ситу и пела.
В горах, на востоке затерянных где-то,
Промчалось уже вифлеемское лето,
Египетской осени время прошло —
И стало по-зимнему снова светло.
Ложилась мука из-под сита на стол.
Мальчонка по белому пальцем провел,
Лукаво взглянул исподлобья на мать
И новые линии стал рисовать:
Цветы, и круги, и барашков стада,
И море, и радугу, и города.
Вздымались над углями волны огня,
И запах лепешек струился, дразня.
А в сумрачном небе далекой страны
В рассеянном свете продрогшей луны
Над лесом, над степью неслись облака,
И сыпался снег, и белел, как мука.